Не утихает шпионский скандал с прослушкой телефонных разговоров первых лиц Европы ЦРУ. Корреспондент АиФ.ru Виталий Колбасин узнал у военного эксперта, насколько реально американским спецслужбам подключиться к телефону Главнокомандующего РФ.
Почётный радист Вооружённых сил СССР Геннадий Авдеев считает, что у американских спецслужб нет ни единого шанса прослушать телефонные разговоры высших должностных лиц России. Полковник в отставке уверен, что современная информационная угроза для России идёт не от шпионов, а скорее, от возможных предателей.
Авдеев Геннадий Александрович
Полковник в отставке, имеет высшую профессиональную награду - Почетный радист СССР.Награжден медалями за безупречную службу в Вооружённых силах СССР, грамотами Министра обороны СССР, имеет другие поощрения Вооруженных сил СССР, МЧС, гражданские ведомственные отличия.
Почётный радист Вооружённых сил СССР Геннадий Авдеев знает многие военные секреты. Фото: АиФ/ Виталий Колбасин
Почему американцы могут прослушать Меркель?
Геннадий Авдеев объясняет, почему американским спецслужбам удалось подсоединиться к телефонным разговорам канцлера ФРГ Ангелы Меркель , президента Франции Франсуа Олланда и других высоких чиновников стран Евросоюза:«Германия, Франция дружат с НАТО и США, следовательно, эти европейские страны пользуются с американцами однотипными электронными устройствами. Поэтому у ЦРУ есть возможность подсоединиться к секретному каналу связи Меркель», — поясняет эксперт.
Европейские лидеры, по сути, оказались под колпаком слежки у правительства США, которое сначала навязало Евросоюзу свою аппаратуру, а потом спецслужбы, используя её, прослушивали первых лиц.
Как защищают телефон Президента РФ
Прослушать разговор обыкновенного гражданина нашей страны по мобильной связи государственным спецслужбам России не составляет особого труда. Даже если мобильный телефон выключен, но работает его аккумулятор, то можно отследить, где находится объект. По такой схеме вычислили предполагаемых убийц политика Бориса Немцова .
У первых лиц государства существует, безусловно, своя информационная защита.
Во время конфликта в Нагорном Карабахе Геннадий Авдеев обеспечивал связью штаб в Москве и администрации Тбилиси и Баку. Фото из личного архива
У президента связь — космическая, аппаратура снабжена мощным шифратором, и чтобы противнику расшифровать его разговор, понадобится около 90 лет.
«Поэтому в ближайшие годы прослушать телефонные разговоры наших первых лиц невозможно, я в этом уверен на 100%, если это не личные телефоны», — говорит Геннадий Авдеев.
Шпионы теоретически могут прослушать министров, у которых нет такой сильной защиты, но уровень министров вряд ли интересен американским агентам, добавляет эксперт.
У Президента РФ работают каналы связи (не только космический), обеспечивающие безопасные переговоры. Первые лица страны сами определяют степень важности разговора, в зависимости от этого и выбирают соответствующее устройство — телефонную трубку.
Чтобы расшифровать разговор первого лица страны, ЦРУ понадобится 90 лет. Фото из личного архива
Почётный радист СССР называет главную гарантию защиты от американских шпионов. Она заключается в том, что защитное оборудование разработано отечественными специалистами.
«Это не купленные зарубежные системы и технологии, это абсолютно наши российские модули, которые разрабатываются десятилетиями и передаются из поколения в поколение, — поясняет эксперт. — Правительственная система защиты информации выполнена исключительно по российским технологиям, может, отдельные комплектующие иностранного производства и присутствуют, но не более того, все «мозги», начинка — российские. Поэтому за связь президента можно не волноваться. У противника нет шансов!»
Шифровальные машины СССР и нынешней России остаются не по зубам американским спецслужбам. Фото из личного архива
«Можно ли прослушать президента через его кабинет?» — спрашиваю почётного радиста.
Эксперт поясняет. Есть устройства, которые позволяют при наведении на объект услышать разговор по вибрации стекла, находясь за полкилометра от цели. Но такие «жучки» вокруг президента моментально ловятся и пресекаются системами обнаружения. «Красивые парни в строгих костюмах не просто так ведь вокруг него находятся…» — объясняет специалист.
Информация о противнике — залог победы
Защитой информации занимаются не только на уровне президента, но и в банках, государственных корпорациях, коммерческих структурах.
«Информацию охраняли и в моё время службы в СССР, а теперь технологии и вовсе ушли далеко», — продолжает разговор полковник Авдеев.
64-летний полковник Геннадий Авдеев уверен в безопасности связи президента. Фото из личного архива В Вооружённых силах СССР системы защиты телефона и засекреченного телеграфа находились в аппаратных начиная с дивизии и, естественно, выше. Сейчас защищённость информации идёт уже от батальона. То есть система безопасности стала защищать более низкий уровень командования. У гражданских та же тенденция: защищённость, скорее, идёт от районных администраций. Раньше защищалось только областное руководство.
Геннадий Авдеев отмечает: «Источник угрозы современной России исходит не столько от шпионской деятельности иностранных разведок, сколько от своих же предателей, продающих информацию, нанося тем самым колоссальный вред стране».
Самый известный предатель
В СССР одним из самых известных предателей считается лётчик Виктор Беленко . В 1976 году он угнал военный самолёт «МиГ» в Японию. Противник получил секретный чип распознания «свой-чужой».
Достаточно поставить такой информационный код на самолёт НАТО — и можно беспрепятственно лететь через всю страну, потому что летательная машина будет говорить: «Я свой». Систему пришлось полностью переделывать.
Секреты информационной безопасности заложены ещё в Советское время. Фото из личного архива По официальным заявлениям пропаганды 1970-х, СССР оценил материальный ущерб от последствий побега Беленко в небывалую сумму того времени — 2 млрд рублей! Пришлось в срочном порядке по всей стране менять аппаратуру системы распознавания «свой-чужой».
Военной коллегией Верховного суда СССР Виктор Беленко заочно осуждён за измену родине и приговорён к высшей мере наказания (расстрелу).
По некоторым данным, Виктор Беленко продолжает жить и здравствовать в США.
Спустя почти 40 лет Россия в каком-то смысле отомстила США, приютив у себя экс-сотрудника американской разведки Эдварда Сноудена , сбежавшего из Америки. Программист выдал миру секреты ЦРУ, в том числе факты прослушивания Меркель, Олланда и их соратников. Время от времени Сноуден вбрасывает в информационное пространство новые подробности шпионской деятельности своих земляков.
Геннадий Васильевич Авдеев (1929-2007) - сельскохозяйственный деятель, Герой Социалистического Труда (1971).
Биография
Геннадий Авдеев родился 3 сентября 1929 года в станице Бесскорбная (ныне - Новокубанский район Краснодарского края). После окончания Дагестанского сельскохозяйственного института работал агрономом в Азербайджанской ССР. С 1960 года жил в Темрюкском районе, работал в различных совхозах и колхозах.
С 1963 года Авдеев руководил совхозом имени Ильича в станице Старотитаровская. За годы его работы совхоз перевыполнил пятилетние планы по производству и продаже государству сельскохозяйственной продукции. Совхоз вложил большие финансовые средства в благоустройство станицы.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 апреля 1971 года за «выдающиеся успехи в развитии сельскохозяйственного производства, выполнении планов продажи государству продуктов земледелия и животноводства в VIII пятилетке» Геннадий Авдеев был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и медали «Серп и Молот».
С 1971 года Авдеев был первым секретарём Темрюкского райкома КПСС, а с 1972 года - начальником краевого объединения совхозов. Позднее продолжал находиться на хозяйственных должностях. Жил в Краснодаре. Умер 28 июня 2007 года. Похоронен на Славянском кладбище в Краснодаре.
Был также награждён орденами Октябрьской Революции и Трудового Красного Знамени, рядом медалей.
ПОЛКОВНИК В ОТСТАВКЕ
АВДЕЕВ Геннадий Дмитриевич
Родился в 1915 году. Участник словацкого восстания, инвалид 2-й группы Великой Отечественной войны, имеет два ранения, четырежды почетный гражданин городов Словакии. До службы а Красной Армии работал заведующим военно-физкультурным отделом Сергаческого райкома комсомола Горьковской области.
16 июня 1941 года был призван на действительную военную службу в 621 отдельный строительный батальон старшиной роты. По окончании Ленинградского военно-инженерного училища ‘В июне 1942 года прошел курсы минных заграждений и особой техники в г. Болшево Московской области и с февраля 1943 года продолжил службу в звании лейтенанта - командира взвода в составе 2-го батальона Отдельной гвардейской бригады минеров Ленинградского фронта. С июля 1943 по июль 1944 годов воевал в должности начальника штаба партизанского соединения имени А. Невского в тылу противника в Житомирской области, куда был заброшен десантом с группой советских военнослужащих. После выполнения данного задания в должности начальника штаба соединения имени А. Невского был вновь десантирован в глубокий тыл противника на Чехословацкую территорию для оказания интернациональной помощи братскому народу в подготовке восстания.
Соединение с боями прошло путь от г. Савинова до г. Банско-Быстрица протяженностью более 500 км. С группой бойцов в количестве 40 человек был направлен командованием для минировали я железнодорожных и шоссейных дорог, вести ближнюю и дальнюю разведку, подготовить партизанскую базу для соединения А. Невского, вести агитацию по подготовке Словацкого национального восстания. Группа стала выполнять поставленную задачу, пополняясь из лиц местного населения и мелких разрозненных групп. Ее численность возросла до 1200 человек. Группа стала называться «Нитринской партизанской бригадой», командиром назначен старший лейтенант Авдеев Г. Д. Бригада имела два знамени: Советского Союза и Чехословацкой Республики, которые хранятся в музее Словацкого национального восстания в г. Бан-ске-Быстрице. В составе бригады один из трех батальонов был интернациональным, в состав которого входили бойцы из 14-ти европейских государств: чехи, болгары, поляки, немцы, французы, англичане, итальянцы, голландцы и др. Несмотря на то, что личный состав был разных национальностей, цель была одна - как можно быстрее разгромить немецко-фашистских захватчиков. Партизаны неоднократно вступали в жестокие бои с оккупантами, честно выполняли свой священный долг, спасли музейные ценности Топольчанского замка и конный завод, невзирая на неоднократные попытки фашистов и словацких гардистов захватить эти народные достояния.
В январе-феврале 1945 года личный состав бригады совершил многокилометровый марш по бездорожью для соеди-нения с частями наступавшей Красной Армии, сходу прорвав передний край противника и форсировав реку Грон, доставил в ‘расположение советских войск секретаря ЦК компартии Словакии Вильяма Широкого и других товарищей, а также восемь пленных фашистов. Не отдохнув ни минуты, партизаны отразили бешенные атаки отборной фашистской дивизии СС «Гросс Дойчленд», пытавшейся пробиться на помощь окруженной немецкой группировке в г. Будапеште, а затем и сами ее атаковали, отбросив эссесовцев на противоположный берег реки Грон.
После окончания Великой Отечественной войны в Чехословакии были воздвигнуты три памятника и три мемориальных доски в честь Нитринской партизанской бригады.
По окончании войны Авдеев Г. Д. служил в войсках МВД в Абхазии, закончил в 1950 году высшую офицерскую школу МО СССР. В декабре 1951 года был переведен и военно-строительные части Министерства, где проходил службу в должностях командира батальона, заместителя командира полка и командира военно-строительной части а Свердловской области, Новосибирске, Усть-Каменогорске Восточно-Казахстанской области. В августе 1968 года был уволен в запас в звании «полковник». Постоянно принимал участие в общественной жизни.
После того, как я закончил Архангельское мореходное училище, работал в Центральном конструкторском бюро номер № 8 в Ростове-на-Дону. Потом поступил в Институт восточных языков при МГУ (сейчас - Институт стран Азии и Африки МГУ), который закончил в 1969 году, и в 1970 году уехал в Иран в качестве переводчика на строительство Исфаганского металлургического завода.
После возвращения из командировки поступил на работу в Союз советских обществ дружбы (ССОД), который возглавляла Валентина Владимировна Терешкова, работал в центральном аппарате этой организации. Был в зарубежных командировках в качестве представителя ССОД в Иране, Афганистане, Пакистане. Мое пребывание в Афганистане с 1985 по 1987 гг. в должности 1-го секретаря советского посольства в Кабуле совпало с военными действиями Советской армии в Афганистане.
Первым ярким впечатлением для меня стали горы Гиндукуша. Они поразили меня своей громадностью, величественностью и монументальностью. В первый раз я приехал в Афганистан в 1975 году, когда о будущей гражданской войне и участии нашей армии в боях против противников коммунистического режима - афганских повстанцев, или, как их называли в советской печати, «душманов», не было малейшего намека.
Тогда меня поразила вековое спокойствие этой страны, которая, казалось, уснула среди своих высоких гор. Афганистан прозябал в нищете на обочине мировой цивилизации, замыкая список бедных стран с мизерным доходом на душу населения. Мне казалось, что быстрее горы Гиндукуша сойдут со своих мест, чем общественносоциальные перемены коснутся этой древней страны.
Однако, не прошло и пяти лет после свержения в 1973 году короля Захир Шаха, как в этой стране со скоростью степного пожара пронеслась череда кровавых убийств первых лиц государства, и в стране воцарился политический хаос. Апогеем катастрофы стала революция 27 апреля 1978 года, которая стала постепенно втягивать в свою смертельную круговерть - все больше и больше, местное население, разделившееся на противников и сторонников новой власти.
Как потом выяснилось, противников оказалось гораздо больше, если не сказать, что практически все население Афганистана взбунтовалось против афганских коммунистов. Междоусобица среди афганских политиков и возможность потери Афганистаном статуса нейтрального государства, что создавало угрозу безопасности Советского Союза, вынудили советское руководство сделать роковой шаг, введя в 1979 году в Афганистан Ограниченный контингент советских войск.
Приехав в Кабул в 1985 году в качестве первого секретаря посольства, я попал в обстановку военной жизни и окунулся с головой в работу. На меня была возложена обязанность директора Дома советской науки и культуры (в обиходе его афганцы и советские специалисты называли «Культурным центром»), который располагался на улице Дарольаман, пересекавшей афганскую столицу с юга на север.
Дом располагался в новом, специально построенном для этой цели здании, архитектура которого выпадала из общей картины городского пейзажа своей необычной формой. Никто не мог не обратить на него внимания, проезжая мимо странного комплекса, напоминающего своими резкими угловатыми формами скорее туристический центр где-нибудь в альпийских горах Швейцарии. Он никак не гармонировал с афганской традицией строительства общественных зданий, в которой функциональность построек сочеталась с мягкостью линий и украшением фасадов восточным орнаментом из изразцовых плиток, подчеркивающих голубое кабульское небо и художественный стиль старых афганских мастеров.
Проектировал этот дом архитектор из Кипра, получивший образование в Московском архитектурном институте, который меньше всего был знаком с традиционным восточным градостроительством и афганским, в частности. Этот маленький пример также подтверждает, что ответственные советские чиновники плохо представляли афганскую действительность, вкладывая миллионные народные деньги в проекты, которые ни по духу, ни по содержанию не отвечали своему назначению, а только вызывали раздражение у местного населения насаждением чуждой им культуры. Сейчас этот дом в результате гражданской войны разрушен и разграблен мародерами, а в уцелевших жилых и служебных помещениях обитают афганские беженцы.
Если придет время нам возвращаться в Афганистан (а я надеюсь, что оно придет - Афганистан был и останется нашим ближайшим соседом, с которым Россия имела длительные дружеские исторические связи), то этот дом не следует восстанавливать в его прежнем виде. Его нужно разрушить до конца, поскольку он не несет ни одной черты, в которой бы отразились элементы русской или афганской самобытной культуры. В памяти он останется как пример неудачного сотрудничества в области культуры, когда в нее вторгаются не специалисты, а чиновники.
Не удивительно, что советский культурный центр был всегда объектом афганского подполья для планирования и свершения терактов, символом присутствия в стране враждебных оккупационных сил, пришедших установить чуждый порядок и сохранить антинародную власть. Заинтересованность в совершении теракта против культурного центра подогревался еще и тем, что он часто использовался афганцами для проведения различного рода совещаний и конференций, на которых присутствовали высокопоставленные партийные, государственные и военные деятели, дипломаты иностранных посольств. И поэтому взрыв здания или его обстрел реактивными снарядами мог вызвать многочисленные жертвы.
Один из таких обстрелов с противоположного берега речки Кабулки чуть не закончился для персонала центра трагическими последствиями, когда ракета пролетела мимо моего кабинета, разорвавшись во внутреннем дворике, а вторая угодила в угол здания, тяжело контузив нашего солдата из внешней охраны.
Мне часто приходилось выезжать к нашим войскам и видеть, как наши ребята стойко переносили тяготы войны. В частности, я вспоминаю выезд группы советских писателей на север Кабула, на Кундузскую дорогу, где душманы (повстанцы) постоянно обстреливали Кабул. Это место находилось в ложбине между горами. В так называемой «зеленке» - местах посадки деревьев, где прятались повстанцы. Нашим артиллеристам было приказано выдвинуться на передовую позицию и окапаться на каменистой высотке, чтобы взять под обстрел эту зеленую зону. Мы выехали где-то часов в 10 утра. Это была небольшая высота, но даже чтобы на такую высоту доставить орудия, нужно было затратить большое количество физической энергии. Чтобы защитить наши расчеты, было приказано закопать пушки. Мы попали как раз в тот момент, когда ребята под сильнейшим палящим солнцем долбили каменистую почву, оборудуя боевые ячейки и маскируя пушки в зоне обстрела. Ребята все были молодые - по 19–20 лет, еще мальчишки. Я еще тогда подумал, что ребятам выпала такая тяжелая судьба - сразу же после окончания школы, пройдя курс военной подготовки в армии, попасть на фронт, без флангов на самые опасные участки. Приходилось не только воевать с неприятелем, но и испытывать большие неудобства и тяготы армейской жизни. Афганистан - это страна с суровым климатом, где колебания температуры достигают летом до + 50 градусов, а зимой до -20. Жить на высоте 1700 метров над уровнем моря для афганцев считается нормой. В таких условиях не только воевать, но просто жить очень тяжело. Война в Афганистане была суровой школой жизни, и те, кто ее прошел, получили закалку на всю жизнь.
Пожалуй, самыми яркими впечатлениями афганского периода, которые остались в памяти - это посещения наших застав вокруг Кабула. Особенно запомнилось посещение 13-й и 15-й застав в долине Бехсабз, куда мы выехали с группой писателей, в которую входили Ким Селехов, Валерий Поваляев и другие. Эта поездка началась утром и закончилась поздно вечером. Сидя сверху на бронетранспортере, уставшие и запыленные, мы долго не могли прийти в себя от оглушительных выстрелов самоходки, обстреливавшей прилегающую высоту в течение всего времени нашего пребывания на 15-й заставе. Это был превентивный обстрел, чтобы помешать передвижению по горным тропам подвижных диверсионных групп душманов.
Наш бронетранспортер шел, плавно ныряя по пересеченной местности, которая была залита светом огромной луны, висевшей как будто прямо над нашими головами. При свете яркой луны долина и сама походила на лунный пейзаж. Вокруг не были видно ни одного огонька, вокруг, насколько видел глаз, была безжизненная пустыня.
Представлялось, что Бог заново создавал мир из первозданного хаоса. А ведь до войны эта долина была самая плодородная, славившаяся сочным сладким виноградом, который привозили не только в афганскую столицу, но и в другие районы Афганистана и Пакистана. Однако, за годы войны весь виноградник долины погиб, и его засохшие лозы, скрученные жгучими ветрами, в лунном свете казались кладбищем давно вымерших животных, останки которых были занесены песком. Некому было ухаживать за виноградником - все подались в горы воевать против «шурави» - советских солдат.
Не только по причине нехватки людей погибли виноградники бехсабзской долины. Даже если бы все крестьяне побросали бы оружие и вернулись бы в свои деревни, они все равно не смогли бы оживить виноградные лозы, потому что исчезла вода - она ушла под землю. Дело в том, что из-за нехватки воды, которая в Афганистане ценится на вес золота, крестьяне веками строили подземные колодцы, из которых вода использовалась для орошения земли. Эти колодцы (на местном наречии кяризы) представляют разветвленную подземную сеть ходов разного уровня, которыми стали пользоваться душманы, спасаясь от преследований или для укрытия при подготовке диверсионных вылазок против нашей армии. Часто, загнанные под землю, афганские боевики оставались в этих кяризах навечно, погребенные толщами земли после того, как их забрасывали гранатами.
Я и мои коллеги из советского культурного центра много работали в афганской армии. Работа носила пропагандистский характер. Приходилось видеть и смерть, и увечья, и ранения. В Кабуле находился Центральный кабульский военный госпиталь, в который привозили тяжелораненых солдат. Их там лечили какое-то время, чтобы дать организму время окрепнуть, а потом переправляли на нашу территорию. Когда мы приходили в палаты и видели наших раненых ребят, их было по-человечески жалко. Какая же тяжелая судьба им выпала - им, молодым, находиться за пределами родной страны и воевать с врагом чужого государства. Афганская война рассматривалась советским руководством не только как поддержка афганских коммунистов, пришедших к власти в результате Апрельской революции 1978 года, но и как защита южных границ Советского Союза. Солдатский долг наши ребята выполнили полностью. Проявляя героизм и лояльность к мирному населению.
Было огромным счастьем для нас остаться в живых. Как я уже говорил, однажды в мой кабинет залетела неуправляемая ракета, запущенная с противоположного берега Кабулки. Она проломила стену и вышибла дверь. Сам снаряд разорвался во дворе. В здании как раз накануне был афганский партийный актив. Повстанцы, через своих агентов, следили за работой нашего культурного центра. Днем они, конечно, боялись устанавливать свои ракеты, а под покровом ночи они в тот день успели сделать три запуска ракет. Но мероприятие закончилось, и, в общем-то, почти обошлось без жертв. Пострадал часовой из охраны. Конечно, эти неожиданные обстрелы создавали нервозность.
Другой случай произошел, когда мы с женой сопровождали делегацию из Азербайджана, которая приехала в Кабул в 1985 году на праздник 7 ноября. Душманы выследили делегацию и совершили террористический акт. К партийному гостиничному комплексу, в котором находилась делегация, подогнали легковой автомобиль, начиненный взрывчаткой. Делегация в тот день посетила школу и детский сад. Вернувшись в гостиницу мы отправились на ужин. После ужина нам по восточной традиции предложили душистый афганский чай. В этот момент раздался мощный взрыв, в результате которого погибло почти половина охраны этого комплекса. Члены делегации не пострадали, и наши афганские коллеги быстро и оперативно вывезли их с места происшествия.
Нам часто приходилось выезжать на объекты советско-афганского сотрудничества: Кабульский политехнический институт, завод по ремонту автомашин, хлебозавод и другие объекты. На каждом из этих объектов были комнаты советско-афганской дружбы, где проводились совместные собрания, отмечались национальные праздники, и афганские, и советские. Среди афганцев было много таких, кто очень дружелюбно относился к нам. Революция дала им возможность и учиться, и получать высшее образование в СССР, и в этом отношении Советский Союз оказал огромную помощь Афганистану в развитии страны.
В культурном центре проводилось много концертов. На нашу площадку приезжали выступать настоящие звезды советской эстрады: Иосиф Кобзон, Лев Лещенко, Александр Розенбаум. Публика очень тепло принимала гостей. На одном из таких концертов Александр Розенбаум исполнял песню «Черный тюльпан». Слова этой песни до сих пор остались в моей памяти:
В Афганистане В «чёрном тюльпане», С водкой в стакане Мы молча плывём над землёй. Скорбная птица Через границу, К русским зарницам Несёт ребятишек домой.
Также к нам приезжали писатели и поэты из Москвы. Часто проводились дни культуры среднеазиатских стран: Узбекистана, Таджикистана, Туркмении. Организовывались выставки прикладного искусства. Приезжали музыкальные и танцевальные коллективы Средней Азии. Для нас было очень важно то, что мы можем людям, на долю которых выпала тяжелая судьба, дарить праздник и положительные эмоции.
Необъявленная война, которая велась в Афганистане десять лет, была безжалостная с обеих сторон. Смертельной опасности подвергались люди не только на передовой, хотя это понятие едва ли применимо для той войны, поскольку ее контуры были настолько изменчивы, что определить их было очень трудно. Она останется в памяти еще и тем, что в ней, как и в любой необъявленной войне, враг не гнушался никакими методами ее ведения, даже варварскими. Нельзя иначе назвать, как зверской расправой над безоружными солдатами стройбатовцами, заготавливавшими песок на привычном месте на берегу Кабулки, которые были порублены душманами саперными лопатками. Смерть подстерегала не только наших военных в бою, но и гражданских в самых, казалось бы, мирных местах: на улице, в местном магазинчике-дукане, кинотеатре.
В подготовке текста воспоминаний оказала помощь Зайцева Екатерина Александровна, студентка 1-го курса Гуманитарного факультета Московского авиационного института (государственного технического университета).
